Исцеление

[ichiruki]

Исцеление
Автор: ICanReadYouLikeABook
Переводчик: Sabrie
Оригинальный текст: здесь
Беты (редакторы): Ryjaya Ryoka
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Юмор, Hurt/comfort
Размер: Мини, 9 страниц

Примечания переводчика:
перевод песни взят с сайта www.amalgama-lab.com/

Описание:
- Рукия...мне нужно, эээ...снять с тебя рубашку.

После столкновения с пустым, Ичиго оказывает Рукии первую помощь.


Ты думаешь, что видишь настоящую меня,
Когда я сильна и защищаю тебя,
Но я такая же смертная, я такая же смертная.

– Fragile by Kerli

– Ты идиотка.

Ладно, он мог бы сказать что-то более приятное лежащей на нагретом солнцем асфальте раненой девушке. Но сейчас Ичиго Куросаки был очень зол, и время для ласковых словечек кончилось.

Он наклонился к ней, про себя задаваясь вопросом, когда все успело измениться. С каких это пор Кучики Рукия сбегает в одиночку сражаться с пустым? Когда он перестал иметь для нее значение, и она больше не нуждается в его помощи? Она ответила на сигнал, в то время пока он дремал. Когда он проснулся разъяренный рев пустого можно было услышать за версту и Кучики Рукия пропала.

Это чертовски его напугало. На секунду он подумал, что ее похитили, потому что сама мысль о том, что она могла уйти без него казалась абсурдной. Ее тела нигде не было; она даже не удосужилась принять обличье шинигами. Отлично.

– Ну, спасибо.

– Не за что, – с горечью ответил он. – Где болит?

– Нигде!

– Посмотри на себя. Ты, наверное, даже ходить не сможешь.

Он подхватил ее на руки, игнорируя удары ее маленьких кулачков по своей груди.

– Ты делаешь из мухи слона. Отпусти меня!

– Нет, – его заявление было окончательным.

Синяк на ее ноге начал медленно приобретать фиолетовый оттенок.

– В чем твоя проблема?

Он почти не ощущал ее веса на своих руках, когда шел по пустынной улице. Это служило для него маленьким утешением. Ему нравилось, когда она полагалась на него; было приятно чувствовать себя полезным для чего-то.

– Неужели мы...больше не команда?

Рукия откашлялась и попыталась уловить смысл, который скрывался за его вопросом. Разумеется, они были – ради бога, она спала в его шкафу. Пусть ей немного досталось, но в итоге она одолела ту тварь. Рукия Кучики больше не была маленькой, беспомощной девочкой. Все изменилось.

– Не говори глупостей.

– Тогда почему ты убегаешь на вызов в одиночку? Если бы мы были вместе, ты была бы в порядке.

– Какую-то царапину я могу пережить.

Ичиго нахмурился и провел большим пальцем по глубокой ране на ее руке.

– По-твоему, это похоже на царапину?

Она была большой девочкой, неважно, что там думал на этот счет Ичиго. Она проходила и через худшее, а здесь была всего лишь парочка порезов, с которыми справится пластырь. В слух она ничего не сказала.

Оставшаяся дорога до клиники Куросаки прошла в тишине. Ишшин быстро поставит ее на ноги, и Ичиго с чистой душой сможет продолжить злиться на нее дальше. Проблема обнаружилась, когда они прибыли на место. На холодильнике с написанной большими черными буквами пометкой "Ичиго" висел стикер.

Взял девочек против их воли в кино. Вернемся около четырех, а пока вот тебе анекдот:

Мужчина приходит к врачу на обследование, после тестов врач с мрачным видом ему сообщает:

– У меня для вас плохая и очень плохая новость.

Мужчина:

– Ну, давайте начнем с очень плохой новости.

Доктор:

– У вас рак, и вам осталось жить только шесть месяцев.

Мужчина:

– А плохая новость?

Доктор:

– У вас болезнь Альцгеймера.

Мужчина:

– Слава богу, я боялся, что у меня рак!

Ха-ха-ха!

Ичиго закатил глаза и мысленно поблагодарил Бога, что идиотизм не передается наследственно. Чувство юмора у Ишшина похоже умерло еще в зародышевом состоянии. На часах было только двенадцать. Прекрасно.

P.S. И если ты думаешь, что это было не смешно, то я отрекаюсь от тебя.
- Папка.

Ичиго скомкал листок и отправил его в урну, прежде чем отнести Рукию в свою комнату. Аккуратно он уложил ее на кровать и отправился вниз за медикаментами отца. Когда он вернулся, Рукия вопросительно уставилась на него.

– Что ты собираешь делать?

– Пытаюсь оказать тебе первую помощь.

Ичиго достаточно помогал в больнице, чтобы понять некоторые основы. Он знал, какие лекарства от чего помогают, и уже имел некоторый опыт в этих вещах, когда в его жизнь пришла работа шинигами. Он был уверен, что в один день эти знания ему пригодятся, и, похоже, этот день наступил сегодня. Отвести ее в больницу и объяснять почему она выглядит, как смерть, (и это не каламбур) вызовет много вопросов, а добираться до Киске без машины было далеко.

– Ты уверен, что знаешь, что делаешь?

– Рукия, – он принялся терпеливо объяснять, как-будто она была маленьким ребенком, - я осведомлен должным образом, чтобы справится с этой ситуацией, – он порылся в аптечке. – Теперь...что из этого пластырь?

Рукия молча смотрела на него.

– Это была шутка.

Она не засмеялась.

– Ладно, проехали. Давай посмотрим, что у тебя болит.

Он встал перед ней на колени, снял с нее обувь и носки и закатал ее шорты в опасной близости к ее бедрам (в то время, когда она сопротивлялась желанию ударить его по любопытным ручкам) и взял ее крошечную ступню в ладони.

– Дай мне знать, когда почувствуешь боль.

Аккуратно и медленно, его ладони заскользили по ее голени и выше, по мягкой коже бедра и-

– Ичиго!

Она кусала губы, стараясь не остановить его, но ее выдержка достигла предела. Не то, что бы это было оскорбительным или что-то в этом роде – ничего такого. Честно говоря она изо всех пыталась справиться с тем, что Ичиго Куросаки, мальчишка который пускал во сне слюни...привлекал ее. И она ничего не могла с этим сделать. То, как его горячие руки касались каждого сантиметра ее кожи, оставляло после себя легкое покалывание, к тому же он встал перед ней на колени, что делало его еще более привлекательным. Она решительно не могла сопротивляться всему этому.

Он провел большим пальцем по синяку на бедре, и она всхлипнула.

– Больно?

Больно не было, но она все равно кивнула. Объяснять ему, почему ее тело так реагирует, ей совершенно не хотелось. Рукия сама не понимала, что с ней творится.

Ичиго отвинтил крышку тюбика и, намазав якобы пострадавшее место, продолжил исследовать ее ногу дальше. Если бы она не знала его так хорошо, то подумала бы, что ему нравится трогать ее. Выражение его лица было слишком сосредоточенным. Нет, это не может быть правдой – она не привлекала Ичиго. Никогда он не будет испытывать к ней что-то подобное.

Или будет? Ичиго должен был похвалить себя - он отлично всё контролировал. Это была незнакомая территория - территория, о которой он мечтал один или два раза за всю свою жизнь, но держал эти фантазии в себе. Кто мог его осудить? Он был подростком, а у подростков есть определенные потребности. Ей-богу, ее кожа была такой нежной! Жаль ее стон был не от удовольствия; но он наслаждался этим больше, чем ему следовало.

– Эй, – Рукия схватила его руки, когда они слишком близко приблизились к линии бикини. – Думаю на этом можно закончить.

Он был рад, что она остановила его.

– Хорошо.

Ичиго переключился на левую ногу, стараясь, сосредоточится на ушибах и порезах, а не на мысли о том, что никогда еще он не был настолько близко, чтобы так касаться ее. Не то, что бы он хотел этого – это было бы ужасно. И за такие мысли, он, вероятно, получал бы от нее с разворота ногой в лицо каждый божий день. Тем не менее, не страх не позволял думать о Рукии в этом ключе. Это было уважение, разумеется. Он определенно уважал ее и ее нежную, гладкую кожу.

– Мне до сих пор любопытно, – медленно проговорил он, ощупывая ее бедро. – Что заставило тебя уйти без меня.

Он положил руки на кровать, по обе стороны от нее, и пристально посмотрел ей в глаза. Она отвела глаза, не выдержав его взгляд. Почему он заставляет ее чувствовать себя виноватой? И почему он так беспокоится из-за этого?

– Я могу и одна справится с пустым, ты знаешь.

– Но я бы предпочел, чтобы ты больше так не делала. Если ты собираешься рисковать собой, делай это за что-то стоящее.

– Значит, спасение жизней этого не стоит?

Ичиго нахмурился.

– Ты знаешь, что я имел в виду.

– Что если я не захочу? Ты не можешь указывать, как мне выполнять свои обязанности.

Ей снова удалось вывести его из себя. И он даже не знал, почему. Что-то в ее стремлении к независимости неимоверно раздражало его. Может быть, это была его натура - он ненавидел оставаться в стороне, особенно когда дело касалось сражений. Может быть, он просто не любил ее упрямство и желание сделать все по-своему. Или может быть...он просто не мог смириться с тем, что она пострадала. Конечно, Рукия проходила и через худшие вещи, но если он может уберечь ее от этой боли, то сделает это с большим удовольствием. Оставить его в стороне больше не получится. Он не позволит.

– Никогда Рукия, – предупредил он.

Она закатила глаза.

– Ты слишком...

– Никогда больше.

В его интонациях промелькнули нотки, которые она не смогла определить, а глаза опасно потемнели. Он действительно говорил серьезно, но почему это так его задело, для Рукии было загадкой. Она не находилась при смерти, не с ее способностями. Его одержимость спасти ее вызывала у нее искреннее недоумение.

– Хорошо, - прошептала она в ответ. – Хорошо.

Он взял ее руки в свои и смазал раны мазью, напоминавшей цветом спелую траву, и затем обмотал бинтами.

– Постарайся не двигать руками хотя бы десять минут, – объяснил он. – Лекарству нужно время, чтобы впитаться, иначе порезы снова откроются.

Она согласно кивнула, и он продолжил осмотр дальше. Когда его пальцы дотронулись до грудной клетки, она вздрогнула. Хлопковая рубашка уже пропиталась кровью. Ичиго поморщился: все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Она наверно уже потеряла много крови. Смотреть на нее, когда она была ранена, было тяжело, но пытаться как-то помочь ей, было еще тяжелей.

– Рукия, – выдохнул он, невесомо касаясь окровавленной ткани. Он не знал, что сказать.

– Это не так плохо, как кажется, – попыталась успокоить его Рукия.

– Черта с два это не плохо! Еще раны есть?

Она отрицательно замотала головой, Ичиго вдохнул. Он знал, что должен был сделать.

– Рукия, – он из всех сил старался избегать ее взгляда. – мне нужно, эээ...снять с тебя рубашку.

Рукия внимательно смотрела на него.

– Хм, Рукия? Мне нужно твое разрешение.

Она нахмурила брови.

– А ты не можешь...просто поднять край рубашки?

Ичиго заметил, как новое красное пятно расползается на ее груди. Она, конечно, будет уверять его, что беспокоится не о чем, но было очевидно, что пустой сильно задел ее.

– У меня такое чувство, что это не единственная рана.

Рукия резко сглотнула и почувствовала, как вся покрывается холодным потом. Быть перед Ичиго без верхнего белья...на что это будет похоже? Он больше не был тем маленьким асексуальным мальчишкой, каким она его помнила в начале их знакомства. Он будет смотреть? Понравится ли ему, то, что он увидит? Не то, чтобы это имело значение: ей все равно, что он думает о ее теле. Но он никогда не говорил на эту тему. На мгновение ей захотелось, что бы на ней был обычный спортивный бюстгальтер, но что-то сегодня заставило надеть ее нечто более женственное.

– Тогда я сделаю все сама.

– Нет! Ты не можешь двигать руками!

Черт. Весь мир сегодня был против нее. Ну что ж...это будет интересно.

– Ладно, – сдавшись, произнесла Рукия.

Ичиго сделал глубокий вдох, приготовившись сделать все максимально точно и профессионально, насколько это было возможно. Трясущимися пальцами он нащупал первую пуговицу. Этого не могло происходить; не должно было происходить - до тех пор, пока они не были бы женаты ну, или, по крайней мере бы встречались. Встречаться с Рукией...было немыслимо. До сегодняшнего дня. Это здорово бы облегчило ему задачу.

«Будь мужчиной, – сказал он себе. – Это не такое, уж большое дело. Думай о крови, не о груди».

Грудь? Он действительно сейчас сказал это в своих мыслях?

Он немного (совсем немного) почувствовал себя уверенней, расправляясь с третьей пуговицей. Какой нормальный человек станет покупать рубашку с таким количеством пуговиц? Она нарочно издевается над ним? Каждая новая расстегнутая пуговица открывала его взору больше гладкой, молочной кожи и контрастировавшее с ней черное кружево лифчика. Где, черт возьми, она его взяла?

Рукия тем временем испытывала чувство легкой паники. Ее сердце билось так сильно, что Ичиго при желании сможет услышать его или почувствовать под своими пальцами. Эти пальцы...они точно сведут ее с ума. Миллионы и миллионы вопросов пронеслись у нее в голове. О чем он думает сейчас? Он, должно быть, чувствует себя очень неловко, учитывая, что их отношения носят строго платонический характер. И этот нелепый бюстгальтер – его, наверное, тошнит от этого.

Когда он, наконец, добрался до конца этих адовых пуговиц, Ичиго осторожно стянул блузку с ее плеч. Рукия прикрыла глаза и задержала дыхание, когда его ладони коснулись ее кожи. Его прикосновения были такими приятными, что это было просто смешно.

Теперь, без мешающей одежды, Ичиго мог видеть глубокую рану поверх живота. Стараясь не причинить ей лишнюю боль, он вытер кровь полотенцем и смазал рану мазью и наложил бинты, а потом занялся маленькими порезами. Рукия тихонечко рассмеялась.

– Что?

– Просто щекотно.

Ичиго улыбнулся при мысли, что даже в этой невеселой ситуации она не унывает.

– Это напоминает мне, как я помогала маленьким детишкам в Руконгае. В семьдесят восьмом районе у нас не было лекарств, у нас ничего не было, так что мы выживали, как могли. Я целовала их синяки, они смеялись и говорили, что боль уходила.

Ичиго видел, как она предалась мыслям о свободе и правилах, счастье и горе, нищете, богатстве и надежде.

– И кто целовал твои синяки?

Рукия всегда была той, кто дарила доброту и ласку тем, кто нуждался в этом, но рядом не было никого, кто сделал бы то же самое для нее. Ренджи, конечно, заботился о ней в своей грубоватой манере, но старался никогда не показывать, насколько она дорога ему. Никто никогда не целовал ее синяки, никто не был с ней нежен.

– Никто, – она избегала его взгляда.

Ичиго захотелось взять и настучать самому себе по голове. Каким дураком нужно быть, чтобы разворошить больные воспоминания? Он знал, что в детстве у нее не было семьи, но никогда серьезно не задумывался о том, как ей не хватало этого. Он хотел извиниться. Он хотел заставить эту боль уйти.

Над грудью шел тонкий, но глубокий порез, который оставил пустой. Он аккуратно наложил мазь.

– Не двигайся, – напомнил он ей.

Она выглядела такой беззащитно и грустной, наблюдая за ним. Ичиго хотел стереть эту печаль, и тогда неожиданная мысль пришла ему в голову. Невозможная, но единственно правильная. Он просто хотел исцелить ее душу. Вот и все. Конечно, она не обидится.

Он медленно склонился к ней.

– Ичиго, – прошептала Рукия, когда он провел носом по нежной коже маленького подбородка. – Что ты делаешь?

– Даю тебе того, в кого можно верить.

Мягко и невесомо он прижался губами к порезу, чуть выше ее сердца.
Рукия закрыла глаза, она хотела остановить его, но не смогла. Ее тело и душа кричали “нет”. Достаточно было одного ее слова, но язык вдруг стал ватным и перестал слушаться. Его теплые губы коснулись ее плеча, прежде чем он отстранился (к ее разочарованию).

Он истолковал ее молчание, как неодобрение.

– Я-я изви...

– Тссс. Все хорошо.

Ичиго посмотрел ей в глаза и понял, что это была правда. Горькое сожаление рассеялось и вылетело в окно.

– Твои губы - они все вылечили.

Она была такой красивой. Почему он никогда не замечал этого раньше?

Он опустился на одно колено и погладил большим пальцем по щеке. Она не могла не податься вперед к его прикосновениям, несмотря на то, что рациональная часть ее говорила, что это неправильно. Тем не менее, ее тело явно думало иначе, оно наслаждалось этим полным нежности прикосновением. Ичиго подумал, что мог бы забрать всю ее боль.

Так он и сделал. Неуверенно он прижался своими губами к ее губам. И это было каким-то чудом, но она ответила ему. Ее поцелуй был сладким, как конфеты, а губы были как лепестки, мягкие и восхитительные. Именно тогда он понял, что пропал с головой. И все это время она жила у него в шкафу. Она прижались к друг другу лбами, когда, наконец, прервали поцелуй.

– Больше не болит, – безмятежно улыбаясь, прошептала Рукия. – Спасибо.

Он почти забыл, зачем сделал это.

– Пожалуйста.

Он отодвинулся, чтобы лучше вглядеться в ее радостное лицо, и не смог не улыбнуться в ответ. Собрав все тюбики с мазями и бинты, он шагнул к двери, чтобы отнести их обратно.

– И Рукия? – он обернулся к ней через плечо.

– Да?

– Милый лифчик.

Что за придурок.

Ичиго быстро увернулся от летящей в него подушки. Ее десять минут истекли, решила Рукия. Она исцелилась.